Причины и последствия турецкого фактора во «Второй Карабахской войне» 2020 года

Мишенков Ярослав Александрович

Аннотация. Статья посвящена событиям «Второй Карабахской войны» между Республикой Армении и Азербайджанской республики за контроль над территорией непризнанной Нагорно-Карабахской республики и прилегающей к ней 7 районами. В войне одержал победу Азербайджан, захвативший города Шуша, Гадрут и несколько из 7 районов раннее занятые армянской стороной. Во время конфликта азербайджанскую сторону активно поддерживала Турецкая республика, не являясь участницей военных действий. Её поддержка как на дипломатическом, так и на военном уровне повлияла на решительные действия азербайджанского руководства в планировании военных операций, не опасаясь осуждений со стороны мирового сообщества. Турция, помогая Азербайджану считает её братской страной и получает из этого политическую выгоду в рамках воплощения своих идеологических концепций в виде неоосманизма и пантюркизма. В связи с этим процессы интеграции Турции и Азербайджана по формуле «одна нация два государства» и их активная работа с другими тюркоязычными странами воплощают идею младотурков о создании «Великого Турана». Конфликт в Нагорном Карабахе 2020 года и активность в нём турецкого фактора ускорили реализацию этого проекта.

Ключевые слова: Вторая Карабахская война, Турция, Азербайджан, Нагорный Карабах, Эрдоган, пантюркизм, неоосманизм, Великий Туран

10 декабря 2020 г. в Баку состоялся военный парад в честь победы Азербайджана в недавней «Второй Карабахской войне», на котором демонстрировалась захваченная армянская техника, а также беспилотники Турции “Bayraktar TB2", решившие исход военной компании в пользу азербайджанской армии. В связи с этим особым гостем на параде был Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, заявивший о братских отношениях с Азербайджаном, связав их с лидером младотурков Энвером-пашой. Эти заявления турецкого лидера были многими политическими экспертами в Армении и России восприняты негативно и видели в них угрозу. Их опасения связаны с самим упоминанием Энвера-паши как главного инициатора геноцида армян в 1915 г. и политического деятеля, распространявшего идеологию пантюркизма на тюркоязычные регионы бывшей Российской империи. По их мнению, сказав об Энвер-паше Президент Турции намекнул, что считает себя продолжателем его дела в создании проекта младотурков «Великий Туран» под руководством Турции. Тюркологи трактуют концепцию «Турана» по-разному, но этот пантюркистский проект после войны Азербайджана и Армении за Нагорный Карабах находится в шаге реализации, что может представлять угрозу интересам Армении и России в закавказском регионе. Отсюда возникают вопросы какие причины указывают на 26 проявление турецкого фактора в закавказском регионе, насколько он оказался решающим во «Второй Карабахской войне» и правы те, кто считает, что по результатам войны будет воплощён проект младотурков.

После прихода к власти «Партии справедливости и развития (ПСР) во главе с Р.Т. Эрдоганом Турецкая республика начала постепенно отказываться от идей кемализма, которые представляли собой ориентацию на Запад и светское государство и перейти к неоосманизму, заключающийся в возрождении османских культурных традиций как фактора влияния на внутреннею и внешнею политику государства. Чтобы закрепить идеологию неоосманизма в турецком обществе Эрдоган начал избавляться от республиканских традиций светского государства, разрешив женщинам надевать паранджу, проводил экономическую политику на повышение роста ВВП, поддерживал религиозное образование в школах и университетах, что позволило укрепить позиции ПСР на внутриполитической арене. Пользуясь поддержкой народа президент Эрдоган рискнул пойти на зачистку военного аппарата от нелояльных военных, которые со времен Ататюрка стояли на страже кемализма и в случае попыток власти вернуться к традициям прошлого совершали военный переворот, чего не избежал сам Эрдоган. Во внешней политике политическая элита Турции сначала демонстрировала прозападный курс и вступление в ЕС, но после событий «Арабской весны» с помощью политики «мягкой силы» начала продвигать в арабском мире образ сочетания мусульманства с демократией и показывать лидерские качества демонстрируя военную силу. Такие шаги позволили Турции проводить внешнею политику без оглядки на Запад, оставаясь членом НАТО. При этом турецкое руководство считает себя новыми османами и видит в этом главную цель восстановить Османскую империю. В этом направлении Турецкая Республика демонстрировала вооруженную агрессию против Ирака для борьбы с курдскими формированиями, вторгалась на территорию Сирии поддерживая протурецкие повстанческие движения куда входили террористические организации, созданные для свержения Президента Сирии Башара Асада и направляла своих военных советников в Ливию помогая ПНС против маршала Хафтара. Наряду с ценностями неоосманизма Турция в своей политике защиты национальных интересов стремиться собирать блок тюркоязычных стран под своим началом.

Турция начала возвращаться к идеям пантюркизма в 90-х гг. XX в. Независимость тюркских государств, образовавшихся на постсоветском пространстве, привела к активности многих геополитических акторов, заинтересованных в расширении своего влияния на территории бывшего СССР. Среди доминирующих игроков в регионе была Турецкая Республика (далее – ТР). Ее интересы фокусировались на странах с 27 преобладанием тюркского этноса: Казахстане, Узбекистане, Киргизии, Туркмении и Азербайджане. На фоне интеграционных процессов, активизировавшихся по всему миру в конце XX в., Турция также решила воспользоваться своим шансом «сплотить» вокруг себя государства, где большинство населения составляли тюрки[1]. Турецкий вектор был одним из наиболее динамичных, прежде всего благодаря инициативе Анкары. ТР была первым государством, признавшим независимость центрально-азиатских государств; первой страной, которая открыла посольства в этих республиках, а также первая отправила туда высокопоставленные делегации[2]. Среди различных форм взаимодействия турецкое правительство лоббировало проведение саммитов – совместных встреч руководителей тюркоязычных государств для обсуждения широкого круга вопросов, представляющих взаимный интерес.

В настоящее время с помощью институциональных структур в виде Тюркского совета или Парламентской ассамблеи тюркоязычных стран Турция смогла не просто интегрировать постсоветские тюркские республики, а образовать тюркский мир, который стремиться стать единым актором на мировой арене. Вместе с Турцией в этом процессе активно работает Азербайджан. Например, председатель Милли Меджлиса Азербайджана Октай Асадов отметил, что общей целью для всех тюркоязычных республик являются формирование механизма межпарламентских отношений, сближение взглядов, обмен информацией, пропаганда тюркской культуры, расширение экономических связей, реализация совместных проектов, нахождение путей решения проблем тюркского мира[3].

С момента обретения Азербайджаном независимости Турция стала первой страной, признавшей азербайджанскую государственность и активно сотрудничала с ним в экономической и культурной сфере. Тесные отношения двух схожих по языковому диалекту (тюркская ветвь алтайской языковой семьи) государств позволили им установить доверительные отношения, основывающиеся на союзнических позициях по многим внешнеполитическим вопросам. Такое достижение турецкой дипломатии сделали Турцию важнейшим игроком на Южном Кавказе. Для Турции Южный Кавказ имеет важное стратегическое значение по двум причинам: 1) Кавказ связывает Турцию со странами Центральной Азии, не имеющих общих границ с Турцией; 2) Кавказ непосредственно влияет на энергетическую стабильность Турции[4]. У Турции нет огромных запасов энергетических природных ресурсов (нефть, газ) и её остается только быть страной транзитом. Например, Азербайджан запустил Трансанатолийский газопровод через Грузию и Турцию к греческой границе, где его продолжением станет Трансадриатический газопровод. Так что Турции находиться в очень выгодном географическом расположении, в котором она сможет использовать любой энергетический проект в собственных целях. По этим причинам Турции с её идеологическими постулатами неоосманизма, пантюркизма и в интересах собственной безопасности необходимо поддерживать и оказывать любую помощь туркоязычным государствам. Показательным примером таких действий является поддержка Турции Азербайджана в её конфликте с Арменией за Нагорный Карабах. Потому как Азербайджан всегда играл для Турции на Кавказе в Средней Азии и Каспийском регионе ключевую роль посредника в обеспечении связи с тюркоязычными странами.

Турция во время первой и второй войны за Нагорный Карабах открыто поддерживала Азербайджан, признавала его территориальную целостность и осуждала захват Армении 7 прилегающих районов к непризнанной НКР. В «Первой Карабахской войне» 1992−1994 гг. Турция закрывала границу с Арменией на суше, запретив транспортировку любых грузов через свою территорию в это государство и грозила объявить войну в случае захвата Нахичеванской Автономной Республики. У Турции с Арменией исторически были очень непростые отношения по многим причинам, которые отражаются на их сегодняшние двухсторонние контакты. Турция не желает признавать геноцид армян в 1915 г. (как и Азербайджан), Армения отказывается ратифицировать Карсский договор 1921 г. и по мнению Турции не желает признавать себя агрессором в войне с Азербайджаном в начале 90-х гг. Это объясняет отсутствие у них дипломатических отношений и неудачные попытки установить диалог в 2009 и 2010 гг. Неразрешенный Нагорно-Карабахский конфликт сильнее других факторов сказывался и продолжает сказываться на сложность турецко-армянских отношений.

Мирные переговоры дипломатов Армении и Азербайджана при посредничестве Минской группы ОБСЕ (Россия, Франция, США) решить Нагорно-Карабахскую проблему не увенчались успехом из-за нежелания армянской стороны передавать 7 районов Азербайджану, что ухудшало её отношения с азербайджанским и турецким руководством. Вся сложность состоит в том, что Карабах исторически является частью Армении, где расположены христианские святыни, но в 1921 г. Нагорный Карабах был передан Азербайджану в качестве автономии. Парад суверенитетов в СССР в конце 80-х гг. вызвал обострение между закавказскими республиками из-за желания Нагорно-Карабахской автономии выйти из состава Азербайджанской ССР и перейти в Армянскую ССР. Именно это стало причиной развязывания «Первой Карабахской войны». Поэтому Армения как победитель в первой войне не могла отдать семь районов, которые еще являются её зоной безопасности соединения с Арцахом (НКР). И в этом была большая проблема разрешения конфликта. На примере недавно представленного из социальных сетей подлинного телефонного разговора между Президентом Белоруссии А. Лукашенко и Президентом Армении С. Саргсяном, состоявшимся на саммите ОДКБ в Ереване в 2016 г. было показано, в чём заключалась неуступчивость армянских властей по Карабаху. В свою очередь Азербайджанское руководство понимая, что путем переговоров невозможно будет добиться от армянской стороны передачи семи районов приняло решение разрешить конфликт НКР военным путём.

С момента прихода к власти Президента Ильхама Алиева в Азербайджане началось военно-техническое перевооружение азербайджанской армии. Азербайджан закупал от продажи нефтедолларов самые современные образцы вооружений в частности у России и Турции. В 2003 г. правительство Турции и Азербайджана договорились о подготовке кадров, материальной и технической помощи вооруженными силами Турецкой Республики Государственной пограничной службе Азербайджана[5]. ВС Турции начало в различных сферах тесно сотрудничать с Национальной армией Азербайджана[6]. Турецкие инструкторы обучали и обучают азербайджанских военных на границе с Нагорным Карабахом[7]. Также азербайджанцы привлекали к планированию будущих операций военспецов из Турции, получивших реальный боевой опыт применения ударных БПЛА в Сирии и Ливии. Именно турецкие беспилотники (“Bayraktar TB2”) обеспечили в войне 2020 г. преимущество азербайджанской армии в воздухе, позволившее им уничтожить огромное количество армянской техники. Из этого выходит, что без помощи Турции Азербайджану сложнее бы пришлось проводить военную компанию против Армении.

Таким образом турецкий фактор наглядно был демонстрирован во «Второй Карабахской войне» и оказался решающим в пользу Азербайджана. Турция не являлась стороной конфликта, но все её действия ставят её в роль «серого кардинала» в военном конфликте. Оказываемая её дипломатическая и военная поддержка Азербайджану придавали в нём уверенность в проведении военных действий, не опасаясь осуждений со стороны мирового сообщества. Не зря И. Алиев прямо заявлял, что «международное право не работает. Сила становилась главным фактором. Международное право, резолюции Совбеза ООН оставались на бумаге. Военное решение конфликта становилось неизбежным». Победа Азербайджана в войне, передача ему Армении семи районов, захват городов Шуши и Гадрута в азербайджанском обществе были воспринято с неминуемым восторгом к тому же накануне празднования национального флага и благодарили турецкое руководство за помощь, называя их братьями. Вследствие этого в Баку был проведен совместный военный парад азербайджанских и турецких вооружённых сил. На нём Президент Алиев выглядел настоящим триумфатором, который исполнил четвертьвековую мечту своего народа о возвращении «временно оккупированных территорий», а 44-дневная война была названа «Отечественной».

Помимо этого, на параде были озвучены многообещающие и настораживающие заявления о будущем региона. Если обратить внимание, то кроме упоминания Энвер-паши Эрдоган обратился к Армении со словами, чтобы она взялась за ум и армянский народ сможет извлечь уроки из Карабахской войны, то в регионе начнётся новая эра. Отсюда можно сделать прогноз, что Турция будет наращивать свои региональные амбиции в закавказском регионе и от этого не отступит. Разгром Армении будет сопутствовать интеграции Азербайджана в турецкую зону влияния, под которой складывается концепцию «Великого Турана». Турки через своё влияния на Азербайджан прорубили сухопутный коридор к ресурсам Каспия и получили выход на страны Средней Азии. В перспективе эти тюркоязычные страны будут связаны общей инфраструктурной сетью, ведущей через Азербайджан и Турцию в Европу. Такие тенденции создают основу для формирования нового макрорегионального объединения, зоны свободной торговли, появления некоего Союзного государства, состоящего из Турции и Азербайджана. В итоге эти процессе приближают проект «Турана». Так что правы те эксперты, кто считает, что этот проект осуществляется на практике и новая война в Карабахе ускорила его движение. Хотя не стоит забывать, что по результатам окончания войны Российская Федерация водит в Нагорный Карабах свой миротворческий контингент со сроком на пять лет с автоматическим продлением на очередные 5-летние периоды. С российским фактором Турции придется считаться, и она не сможет оказывать давление на Россию в регионе, а значит без учитывания российских интересов в Закавказье проект «Великого Турана» невозможен.

Список источников и литературы.

1. Дадашев Г. Азербайджано-турецкие отношения в военной сфере продолжатся – Алиев // РИА-Новости. 2009. 21 нояб. [Электронный ресурс]. URL: http://ria.ru/world/20091102/191689712.html (дата обращения 22 марта 2021).

2. Парубочая Е.Ф. Интеграция тюркского мира на современном этапе // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2016. № 6-1 (68). С. 147−151.

3. Парубочая Е.Ф. Саммиты тюркских государств (1992−2001 гг.): реальная платформа для сближения? // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4. История. Регионоведение. Международные отношения. 2011. № 1 (19). С. 113−121.

4. Шевяков А. Турция и страны СНГ // Азия и Африка сегодня. 2004. № 5. С. 18–27.

5. Казахстан и Азербайджан намерены укреплять парламентское сотрудничество [Электронный ресурс]. URL: http://news.day.az/politics/264286.html (дата обращения 22 марта 2021).

6. Турецкие наемники и инструкторы помогают азербайджанской армии на границе с Карабахом // Times.am. 2016. 3 апр. [Электронный ресурс]. URL: http://times.am/?p=165371&l=ru (дата обращения 22 марта 2021).

7. Öztarsu M.F. Military Relations of Turkey and Azerbaijan // Strategic Outlook. 2011. Vol. 1. P. 2–4.